Опубликовано в газете Modus Vivendi, сентябрь, 2001, г.Москва
Данная статья является некоторого рода преамбулой к целой рубрике мемуаров кн. Голицыной, заявленной мною еще год назад и все никак не опубликованной, о чем приношу читающей публике извинения и обещаю исправиться.
Елена Жаворонкова
Разбирая бумаги давних лет, я обнаружил голубой квадратик картона, на котором прочитал текст, хранящий следы старинной русской орфографии:
«Дорогой Другъ,
просто не знаю, какъ Вамъ высказать мое удивление и громадное удовольствие, когда получила бутылку шампанского!
Очень была тронута, что вы не забыли, а я до сихъ пор не открыла бутылку и держу на память!..
Надеюсь, что когда-нибудь снова увидимся, а пока шлю вамъ всего наилучшего для Нового Года!
Ирина Голицына».
Эти строки воскресили события лета 1973 года, когда после вернисажа моделей Высокой моды княгиня Голицына пригласила нас с женой к себе домой. Жила она на площади Тринита Деи Монти, в доме, выходящем на всемирно известную лестницу площади Испании.
Шампанское из Нового Света
История с шампанским, которое доставил княгине мой друг, журналист Виталий Попов, началась в тот самый памятный вечер. В зале, который украшали старинные картины и ширма из уральского малахита, хозяйка познакомила меня с Татьяной Яковлевой, прибывшей из Нью-Йорка на вернисаж, заметив: «Это для вас может быть интересно».
Представляя меня, Ирина Борисовна добавила: «Таня, это - корреспондент «Известий», но он вполне культурный человек».
Беседа с Яковлевой действительно оказалась интересной, она рассказала об отношениях с Маяковским, который звал ее в Москву. «Мы любили друг друга и собирались обвенчаться». История эта, как известно, закончилась трагично. Но остались строки поэта: «Ты одна мне ростом вровень».
Я был благодарен Голицыной за это знакомство. Собирался раскланяться, когда Ирина Борисовна попросила: «Скажите, пожалуйста, моему мужу, что у вас делают шампанское». - «Он что, разве не знает?» - «Он думает, что у вас вообще ничего нет», - сказала княгиня с досадой. Муж, мрачноватый человек, недоверчиво взглянул на меня: «Вы хотите сказать, что у вас есть свое шампанское?»
- Вообще-то в Советском Союзе более двадцати заводов шампанских вин, но самое лучшее изготовляют как раз в бывшем имении Голицыных.
Ирина Борисовна, собиравшаяся было покинуть комнату, возвратилась. «Как вы сказали? Разве в Советском Союзе кто-то помнит о Голицыных?» - «Разумеется. Под Москвой даже есть город Голицыно. А в Крыму, близ Судака, в Новом свете расположен винный завод, созданный одним из Голицыных. Он-то и поставляет лучший в СССР «брют», самый сухой сорт шампанского». Я пообещал по возвращении отправить княгине и ее мужу бутылку, хотя знал, что в Москве найти «Новосветское» будет нелегко.
Получив записку Голицыной, я был, однако, огорчен, что посылку хранят, так и не откупорив. Пришлось послать вдогонку вторую бутылку.
Блестящий талант
Как состоялось знакомство с Голицыной? К нему подтолкнули мои «Известия», вернее «Неделя», выходившая воскресным приложением. Ребята из «Недели» просили описать новинки моды предстоящего сезона. Кажется, автором идеи был Мэлор Стуруа. Не будучи силен по этой части, я долго отпирался. Мне доказывали, что глубокого понимания здесь и не требуется. Важно найти грамотного собеседника, а тот поведает, куда шагает мировая мода. Один молодой дипломат посоветовал обратиться к княгине Голицыной, которая «к нам неплохо относится». Это было немаловажно, поскольку барьеры между «советскими» и эмиграцией были еще изрядно заминированы. Голицына была в этой области более чем компетентна - ей принадлежал римский дом «Альта мода». То есть дом Высокой моды. «А как ее величать? Она ведь не просто княгиня, но и «принчипесса», что означает «принцесса». - «Просто Ирина Борисовна».
Мне ответил приятнейший грудной голос. Ирина Борисовна была несколько удивлена, что корреспондент «Известий» интересуется модами. Но, похоже, ситуация ее даже забавляла. «Что ж, приезжайте. Посмотрим, что можно сделать».
Дверь открыли две невообразимо высокого роста девицы, вероятно, шведки-«модели». Но Ирина Борисовна и сама оказалась высокой и статной женщиной. По-русски она говорила прекрасно, с едва заметным акцентом, что придавало ее речи дополнительное очарование. Манера говорить - прямая, порой острая. Помогала она мне очень. «А как вы намерены это подавать?» - спросила она, когда мы собирались расстаться, Она намекала на полюса, разделявшие журналиста официальных «Известий» и представительницу знатной семьи, которой пришлось после революции покинуть не по своей воле Родину.
Наш опыт оказался удачным, и в августе 1973 года я принес княгине номер «Недели» с интервью. В нем, в частности, говорилось, что княгиня «происходит из старинной семьи, давшей России немало выдающихся государственных деятелей». Я мог бы добавить, что в их числе было также много дипломатов, военных, людей, поощрявших искусство. Но важно, что первое в советской печати упоминание о Голицыной и ее работе появилось. «Унаследованные ею культура и вкус, - писал я, - помогли создать в чужой стране, в обстановке свирепой конкуренции, свой Дом моделей, один из наиболее универсальных по структуре».
Во время вернисажа зал был забит до отказа. Некоторые сидели даже на ручках кресел. Было немало иностранцев, профессиональных журналистов. Впрочем, атмосферу этих вернисажей Ирина Борисовна хорошо описывает в своей книге «Из России в Россию» (издательство «Международные отношения»). Я же ограничусь собственными впечатлениями. Коллекции Голицыной были отменными. Все сверкало какой-то первозданной, радостной, молодой элегантностью. Особенно поражало использование цвета. Княгиня предпочитала цвета вин - «бордо», зеленых и фиолетовых его собратьев. В ее моделях было сочетание Севера с Югом, Запада с Востоком. Порой в них оказывалось немало «русскости», которой, как и в голосе Голицыной, сопутствовали кавказские ноты. Впрочем, читатели по иллюстрациям могут составить впечатление о смелости линий, об экзотичности и удобстве ее одежд, среди которых выделялись «дворцовые пижамы». Они стали всемирно знаменитыми и украшали туалеты звезд мирового кино, Жаклин Кеннеди, Марии Каллас и других именитых клиенток Голицыной.
Не изжитый порок прошлого
С Ириной Борисовной довелось встречаться неоднократно. Я заезжал в Италию из Франции, где стал работать корреспондентом «Литературной газеты», навещал ее на площади Ара Чели, напротив римского Капитолия, затем посетил ее дом во время визита в Рим Горбачева, и всегда наши беседы приносили мне большое удовлетворение. Замечания ее порой были колкими, но справедливыми. Помню, как-то Голицына поделилась впечатлениями от общения с сыном одного высокопоставленного лица, который прибыл в Италию для заключения коммерческих контрактов. Давая меткие характеристики окружавшим его лицам, в том числе и из нашего торгпредства, она заметила: «Я полагала, что по крайней мере, хоть один порок прежней России вы изжили». - «Какой?» - «Подхалимаж. И ведь личность-то не блестящая, серая. А как перед ним лебезят». Не менее точные определения она давала и лицам из своего круга, политикам, руководителям итальянской индустрии, с которыми общалась.
Делилась она и невзгодами, которые, однако переносила стоически. Помню, что, поднимаясь к Голицыной, я заметил ключ с наружной стороны двери. Сказал об этом княгине. Оказалось, что служанка, которая жила у них, в старости утратила память, забывала запирать двери, а ведь незадолго до этого квартира подвергалась вооруженному ограблению. Правда, воры воспользовались не рассеянностью пожилой женщины, а влезли в окно по строительным лесам.