ДОМИК НА ГОРКЕ

Анита выгрузила из автомобиля сумки с продуктами и направилась к дому. День выдался жаркий, с близлежащего луга ветерок доносил аромат цветов и жужжание пчёл. Руди в огороде поливал из шланга грядки, Ильзе в птичнике кормила кур и уток.

- Дети, идите, помогите с сумками, - позвала Анита.

- Иду, мама, - отозвался Руди.

Хайнц услышал шум подъезжающего минивэна и спустился из кабинета на кухню. Семья быстро разложила покупки – овощи в цокольный этаж, гастрономию – в холодильник, фрукты на стол...

- Дети, - объявил Хайнц, - у нас праздник. Сегодня мы, неожиданно, погасили ипотеку за дом. Теперь он полностью наш. Предлагаю по этому случаю прокатиться на велосипедах.

- Обязательно, но сперва обедать, - распорядилась Анита. – Дети, уроки сделаны?

- Да, мама, - в один голос ответили Руди и Ильзе.

- Мне на лето осталось только немного по физике доучить, - сказал Руди. – И по химии, про драгоценные металлы.

- А я уже всё выучила, - гордо сообщила Ильзе. – Надо только не забыть гербарий собрать для уроков по ботанике.

* * *

На пологой горке среди цветущего луга стоит уютный светлый домик в два этажа. В нём живут добрые дружные хозяева Анита и Хайнц Эггерт, и их ребятишки, Руди и Ильзе. Они переехали сюда, на север, из баварского Леверкузена.

Во дворе слышно, как квохчут куры, крякают утки. Вся семья ухаживает за огородом и домашней живностью. Небольшой сад увешан яблоками и грушами, есть даже немного винограда, хотя в Нижней Саксонии он не очень хорошо вызревает. От домика идёт дорога в близлежащий курортный городок Бад Пирмонт, куда дети ходят в школу, а Анита – работает там врачом общей практики в санатории. Хайнц работает в кабинете, где оборудован чертёжный экран. Опять что-то изобретает.

В противоположную сторону от дороги идёт неширокая тропинка. Луг по обеим сторонам тропинки покрыт цветами, над ним жужжат пчёлы, и какой там стоит аромат! Слева луг простирается до самого Люгде, а справа спускается к небольшой речке, такой маленькой, что её нет на большинстве карт. Сперва тропа идёт под горку, но потом выполаживается. Если ехать по ней, то километрах в трёх будет мыза ближайших соседей, стариков Нойманнов. Они на пенсии, тоже ухаживают за садом. Господин Нойманн – инженер-железнодорожник, на старости лет увлёкшийся лозоискательством. Колодец себе вырыл – нашёл посреди луга скрытый чистый ключ. Вообще- то, ему есть о чём поговорить с Хайнцем Эггертом...

* * *

Здорово по утоптанной тропинке разогнаться на велосипеде! Ничего, что потом придётся крутить педали в горку, сейчас семья доедет до речки и, расстелив скатерть прямо на траве, утолит жажду холодным радлером, что лежит в папином рюкзачке в багажнике.

– Удивительно, что такой домик достался нам почти даром, – рассказывает папа Хайнц, разливая лёгкое фруктовое пиво по стаканчикам. – Его хозяева куда-то исчезли позапрошлой зимой. Полиция приезжала, но никаких подозрительных следов не обнаружила. Такое ощущение, что они куда-то на минутку вышли, и всё. Продукты в холодильнике оставались на три-четыре дня, обе машины остались в гараже. Двери дома были открыты. А ведь у них оставалось всего два взноса по ипотеке... Коллеги господина Вернера забеспокоились, когда он без предупреждения не вышел на работу и перестал отвечать на звонки.

– А Марта Вернер не пришла на курсы иностранного языка, который она вела в Бад Пирмонте, - сказала Анита.

– В общем, полиция всё осмотрела, и ничего не нашла.

– Самая правдоподобная версия исчезновения Вернеров – похищение инопланетянами, - сказал солидно Рудольф. – Наследников у Вернеров не обнаружилось, дом выставили на аукцион, мы с мамой посоветовались, получили ипотеку в Баварском ипотечном банке и выиграли этот аукцион. Потому что мы оказались единственными участниками. А месяц назад мою конструкцию купил крупный машиностроительный концерн и вот мы с вами – полноправные хозяева этого хутора.

– Ты у нас – молодец, папочка, - совершенно справедливо заявила Ильзе.

– Почему-то Нойманны с нами не очень хотят знакомиться. Встречают приветливо, а приглашения в гости отклоняют хоть и с благодарностью, но решительно. И кое-кто из старожилов в Бад Пирмонте, узнав про нашу покупку, бледнеют и мрачнеют. Видно, прав Руди. Я спрашивала, почему так реагируют на нашу покупку, но все отмалчиваются.

* * *

Урожай собран, овощи законсервированы, сварено виноградное желе. В погребе вкусно пахнет яблоками из деревянных ящиков. Скоро полетят белые мухи и земля, наверно, покроется снегом. В ушах начнёт звенеть "Зима" Вивальди и после уроков можно будет кататься на санках. На этой длинной горке санки разгоняются быстро-быстро. Жалко только, что далеко возвращаться с санками на поводке. Даже от дома видно только крышу.

* * *

Накануне дня Святого Николая дети и взрослые развесили красные чулки над камином, прямо над старинным распятием. Понятно же, что Санта Клаус спускается именно по каминной трубе! А ещё утром семнадцатого декабря хуторской дворик въехал "Мерседес" отцовского приятеля – дипломированного инженера-механика Хорста Хеннига. Господин Хенниг (дядя Хорст) вместе с Хайнцем вытащили из багажника два тяжёлых ящика. В одном из них оказался небольшой электромотор на салазках, а во втором... во втором обнаружился аккуратный редуктор, как для лифта, только маленький. И, сюрприз, из гаража они вдвоём выкатывают целую катушку стального троса.

Чтобы не тащить санки в горку, господа инженеры соорудили небольшой подъёмник. Нижняя станция подъёмника находится там, где в морозную погоду останавливаются санки – всего-навсего ролик на высокой стойке. Верхнюю станцию устроили во дворе. В конце горки достаточно ухватиться за провисший тросик, что движется в сторону дома, и ехать без усилий. Главное, чтобы мокрые варежки не примёрзли к стальному тросику.

Вот утром будет настоящее чудо – прокатиться на санках по свежему снегу! Уже в сумерках дядя Хорст заканчивает работу – сплетает концы троса. Тут простой сплайс не годится, нужно, чтобы сплётка проходила через ролики. И, наконец, войдя в гостиную и устроившись около камина он объявляет:

– Готово! Завтра будем кататься.

– А сейчас все к столу! – крикнула с кухни фрау Анита. – Николаусский сочельник, будем ужинать!

– Ах да, – спохватился герр Хенниг. – У меня же для вас сюрприз!

Не одеваясь, он выбежал к машине и вытащил из салона большую красивую коробку.

– Вот, - водрузил он её на стол в гостиной.

– Дядя Хорст, можно? – спросила Ильзе.

– Именно тебе и поручаю открыть, - улыбнулся дядя Хорст.

Ильзе развязала ленту, стягивающую коробку, и, вся в предвкушении, сняла крышку. В коробке оказалась изумительной красоты деревянная скульптура. Святой Николай, ручной работы.

– Хорст, вы с ума сошли, - ахнула фрау Эггерт. – Это же целое состояние!

– Мне очень хотелось украсить ваш дом именно этим "святым защитником". Вы же знаете, я в Бога не верю, но уважаю ваши взгляды. Кроме того, у меня странное чувство, что надо поторопиться оставить добрый след в вашей жизни.

–Не пугай детей, – усмехнулся Хайнц. – Ты здоров, как бык.

– У меня есть как раз хорошая старинная консоль, – забеспокоилась Анита. – Поставим его вон там, в уголке на лестнице. Ему, как часовому, будет видно и двери в спальни, и гостиную. И мы будем им всегда любоваться.

Закончив размещение нового гостя, все уселись к столу. Пленительный запах корицы, имбиря и гвоздики распространился от штоллена фрау Аниты.

– Прошу всех взяться за руки, - строго сказал Хайнц.

– Благодарим тебя, отец наш небесный, за этот праздничный вечер! За щедрую трапезу! За дорогого нашего гостя, дядю Хорста!

– Аминь! – сказали все хором.

– Пресвятая дева, защити нас от всех напастей, от горестей и болезней, от злого умысла и происков лукавого! – не отпуская рук, сказала фрау Анита.

Хлопнула входная дверь.

– Что это, я что ли не закрыл, – удивился герр Хенниг. – Вроде закрывал плотно.

– Я сбегаю, проверю – сказал Рудольф, вылезая из-за стола. Вернувшись, прямо из дверей в гостиную сообщил:

- Видно, сквозняк. Никого там нет, и следов на крыльце тоже нет.

– Бывает, - произнёс Хайнц. – Ну, приятного аппетита.

* * *

– Со скульптурой ты явно погорячился, – сказал Хайнц, когда мужчины устроились в креслах у камина с бокалами коньяку. – Она же тысяч пять стоит.

– Вообще-то, семь, - усмехнулся Хорст. – Но вы – моя единственная семья. Ты же знаешь, у меня не получается ни жены, ни детей. Спасибо, что вы меня у себя принимаете. Благочестивые католики должны бы отказать мне от дома. С вашей католической точки зрения, я – последний грешник. Что же до скульптуры... зарабатываю я сейчас очень неплохо. И что-то подсказало, что именно сейчас, сегодня, надо купить Святого Николая. Посмотри, с какой любовью работал мастер. Я, несмотря на свой атеизм, даже в церковь его отнёс, попросил освятить. Пусть будет вам защитником.

– Гляди-ка... Мы с тобой слишком давно друг друга знаем, и я тебе сочувствую, – ответил Хайнц. – Осуждать тебя нет смысла, ты над своей природой не властен. Свой грех осознаёшь, стараешься его обуздать. А Аните и детям об этой твоей особенности знать нет необходимости.

* * *

Утром восемнадцатого декабря дети прокрались из спален спозаранку. Застать Санта Клауса им опять не удалось, только следы сажи из камина... Сладости нашлись в красных чулках над камином, а под ними оказались замечательные подарки. Ильзе получила 3D принтер, а Рудольф – комплект для сборки радиоуправляемой модели самолёта.

Шёлковый палантин получила фрау Анита, по паре шёлковых галстуков мужчины. Хорст обнаружил, что для него тоже повесили красный чулок и в этом чулке обнаружил коробку с отличными швейцарскими часами. Для всей семьи тоже нашёлся общий подарок – превосходное издание Фауста.

После завтрака вся компания отправилась кататься. Анита с детьми на санках с хохотом и визгом разгонялись до самой нижней станции подъёмника. Мужчины надели лыжи и стали прокладывать лыжню по заснеженному лугу.

После спортивных мероприятий инженеры разошлись по своим комнатам поработать. Наступил вечер. После ужина затянулись разговоры. Герр Хенниг и фрау Эггерт по очереди играли на пианино, дети пели рождественские песни. Однако игры на снегу утомили мать и ребят, и они, пожелав доброй ночи, поднялись в спальни.

– Гляди-ка, какая луна! Светло, как днём, – выглянул за занавески Хенниг. – Хайнц, можешь включить подъёмник? Дай-ка, и я тоже опробую нашу поделку.

Взял в прихожей санки Рудольфа – "дизайн Порше", – оделся и вышел на улицу.

* * *

Хайнц устроился перед камином, подбросил дров и стал ждать приятеля- коллегу.

Прошёл час. Хорст ещё не вернулся. "Конечно, на нашей горке не перевернёшься и не разобьёшься, - подумал Хайнц, - но что-то его долго нет. Надо бы проверить. Заодно воздухом подышу перед сном."

– Анита, я пойду, найду Хорста! – крикнул Хайнц.

Он поднялся, надел лыжный костюм, взял лыжи и вышел на улицу. Над головой сияла полная луна. С негромким жужжанием крутился подъёмник.

Он оттолкнулся палками и покатился по накатанной за день дорожке. Ух, как здорово катиться при полной луне! Но Хорста нигде на было.

Немного не доезжая до нижней станции подъёмника он с большим удивлением увидел, что справа от дорожки возник лес. Верхушки вековых елей слабо колыхались на ветру. Тут на мгновение облако закрыло луну и лес... лес стал прозрачным, как призрак. Но облако унёс ветер и лес вновь стал материальным, очевидным, а на его опушке обнаружился небольшой старинный дом, как раз примерно на уровне нижней станции подъёмника. Хайнц затормозил и протёр глаза. "Этого не может быть," – произнёс он вслух. – "С этим надо разобраться. Но сперва найти Хорста."

Он снова оттолкнулся палками. Около нижней станции подъёмника след от санок не обрывался, а уходил дальше. Но странным было не только это. Там, где днём склон уже давно кончался, тут он продолжался дальше и дальше и терялся в снежной дали. Хайнц снова оттолкнулся палками и поехал по следу санок. Однако буквально через пару минут от снова затормозил. Только причина его торможения была на этот раз другой. Он почувствовал, что ускоряется, и, ещё немного, и он не сможет затормозить. Теперь он серьёзно встревожился. "Нет, пожалуй, надо позвонить в полицию и вызвать спасателей. А ещё стоит попросить помощи в ближайшем жилье."

Он развернулся и направился вверх по склону. Пока он добрался до подъёмника, он совсем выбился из сил, словно бы ему приходилось преодолевать сопротивление воздуха.

В свете луны в окнах непонятно откуда взявшегося дома на опушке непонятно откуда взявшегося леса мерцал огонь, словно бы там горела свеча. Хайнц повернул к этому свету. За занавесками, как ему показалось, прошла силуэт очень высокого и очень худого человека.

Ему казалось, что до дома всего-то пара сотен метров, но даже на своих спортивных лыжах ему пришлось идти по меньшей мере полчаса. Наконец он приблизился к крыльцу. Никакой ограды, никакого сада, только средневековый дом посреди опушки странного леса. Огромные ели, как в сказках Гауфа, подступали к самому дому. Хайнц снова увидел тень за занавеской, теперь можно было даже разглядеть смешную одежду из каких- то цветных лоскутьев.

Отстегнул лыжи, поднялся на крыльцо и постучал в дверь дверным молотком. Что это была за дверь! Такие двери можно увидеть в музеях. Дубовые доски "ёлочкой", скреплённые тяжёлыми коваными гвоздями. И дверной молоток был под стать двери. Кованое кольцо, которое держала во рту морды крысы, укреплённое на кованой железной подкладке.

– Чего ещё? – раздался из-за двери скрипучий голос.

– Откройте, пожалуйста, – попросил Хайнц. – у меня друг пропал.

Загремел засов и дверь отворилась. За нею в полутёмной прихожей (im Flur) стоял со свечой в руке престранный человек – высохший, как мумия, высоченный старик с сияющими ярко-синими глазами, в шутовском кафтане из разноцветных лоскутьев, облегающих штанах (левая штанина красная, правая – зелёная) и длинноносых кожаных башмаках на завязках.

– Друг, говоришь, пропал, – усмехнулся старик. – И где он у тебя пропал?

– Да вот, поехал на санках при луне прокатиться, подъёмник опробовать...

– При луне, говоришь... Это весело, кататься при луне. Наверно, ещё катится.

– Да куда же тут катиться! До Нойманнов отсюда меньше трёх километров. И туда к ним скорее в гору.

– Нойманны... Нойманны... да, припоминаю, встретил однажды этого Нойманна. Тоже на грызунов жаловался. Ну, до Нойманнов сейчас отсюда не доехать. Сейчас отсюда скорее до Хаммельнского озера и дальше. И всё под горку.

– Так ведь Хаммельн в другую сторону!

– В другое время – в другую, а сейчас как раз туда.

– Простите, герр... извините, имени вашего не знаю... Это как-то очень странно всё. И лес этот, и дом, и... простите, ваше появление удивительное.

– А ты с хутора, что ли?

– Ну да. Товарищ мой поехал на санках кататься, а я за ним вышел. Не поможете искать?

– Ещё чего. Твоя фрау меня вчера из дома вышвырнула.

– Разве вы у нас были?

– Да заходил... Только она слова сказала, тут меня и вышвырнуло.

– Что же, поеду, поищу Хорста...

* * *

Снова лыжи покатились по лыжне с нарастающей скоростью. Хайнц начал притормаживать, и тут вновь что-то начало происходить.

Лес справа от тропы стал рваться на клочья, как будто бумажная декорация. Домик на опушке задрожал, будто прозрачное желе, стал прозрачным и растворился в лунном свете.

* * *

Гостиную Эггертов освещало только угасающее пламя камина. Неожиданно около лестницы как из воздуха проявился высоченный тощий старик в шутовском кафтане, облегающих штанах (левая штанина красная, правая – зелёная) и длинноносых кожаных башмаках на завязках.

В руке он держал старинную продольную флейту.

Он поднял ногу, чтобы ступить на первую ступень лестницы.

В этот миг выстрелил уголь в камине. В зеркале на стене отразился красноватый блик, который, отражённый, упал на скульптуру Святого Николая. В неверном свете углей могло бы показаться, что святой наклонил свой епископский посох запрещающим жестом, будто бы опустил шлагбаум.

Этот же отражённый блик упал на распятие над камином, и отражённый от распятия упал на старика.

В свете камина нежданный гость стал истончаться, осыпаться, и превратился в маленькую кучку пыли. Но и пыль эта не осталась на месте, а втянулась в камин и сгорела там неожиданно яркими синими звёздочками. Бесследным и никем не замеченным оказалось это посещение.

* * *

В то время, как исчезали удивительный дом и загадочный лес, горка стала превращаться в равнину. След от санок Хорста на глазах стёрся со снега.

Хайнц озадаченно огляделся. Галлюцинация? Он развернулся и побрёл по направлению к дому. Подъёмник по прежнему крутился и обратная дорога оказалась очень лёгкой.

Добравшись до дома, Хайнц позвал Хорста. Тот, конечно, не отозвался. Тогда Хайнц позвонил в полицию, сообщил о странном исчезновении своего товарища и попросил привезти полицейскую собаку. Наряд полиции прибыл через полчаса, взбудоражив весь дом.

Осмотр дома ничего не показал. Чемоданчик Хеннига нераспакованный лежал в гостевой комнате. Минивэн стоял во дворе, с ключами в замке, незапертый. Пропали санки Рудольфа и Хорст со своим лыжным костюмом. След санок однократно тянулся немного дальше нижней станции подъёмника, а там исчезал в нетронутом снегу. Будто санки теряли вес и улетали. Собака дошла до конца следа, легла на снег и печально положила голову на лапы.

* * *

Наутро семейство Эггертов пригласили в полицейский участок. Детальный допрос совершенно не помог следствию. Следователь даже достал дело об исчезновении предыдущих хозяев, Вернеров. Связи между исчезновениями, кроме отсутствия следов, не нашлось. Никто из семьи Вернеров никак не был связан ни с Эггертами, ни с Хеннигом. Поскольку тело господина Хеннига тоже не нашлось, дело повисло без раскрытия.

Конечно, подозрения с семьи Эггертов в соучастии в исчезновении Хеннига не сняли, но подозрения и доказательства– это вещи разные. Не нашлось никаких, даже косвенных улик о совершении преступления!

* * *

Летом Хайнц Эггерт катался на велосипеде и доехал до мызы Нойманнов. На этот раз его приняли не просто приветливо, а даже радушно. Фрау Нойманн угостила гостя домашним печеньем, а герр Нойманн пригласил немного посидеть с чашкой чаю в прохладной гостиной.

– Ну, что же, – сказал старик Нойманн, - кажется, вы навсегда закрыли свои двери перед Найдухом.

– Перед кем? – удивился Хайнц.

– Да был тут такой. Я уже лет двадцать собираю местные слухи и поверья. Говорят, давным-давно, в 1462 г., старик по имени Найдух (Neuduch) избавил от крыс Хаммельн. Всего-то в двадцати километрах отсюда. А тут, в наших местах, он открывал дорожку, с которой нет возврата. Место, где был его домик, можно было найти днём с помощью лозоискательства. Обычно он был вполне безопасен, но вот в полнолуние его жильё проявлялось наяву, и дорожка под бесконечную горку открывалась даже помимо его воли. И в свой дом его нельзя было пускать. Может, Вернеры его в гости пригласили, а может, кто-то из них случайно произнёс его имя. Это тоже открывало двери дома и тогда его жители начинали бесследно исчезать один за другим. Когда вы дом купили, мы за вас очень опасались, дом-то оставался открытым для Найдуха. И заходить к вам мы просто боялись.

– Это безумие какое-то. Слушайте, а ведь Хорст пропал-то как раз в полнолуние. И домик на опушке леса я видел, даже подходил к нему. И с этим человеком, как вы говорите, Найдухом? разговаривал. Я уже давно думаю, что со мной случилась галлюцинация. Когда следователи приезжали, я про это даже рассказывать не стал, вот уж что звучало бы совсем подозрительно.

– Человеком вы его называете напрасно. И вам крупно повезло. Видимо, вы были искренне и серьёзно озабочены каким-то добрым делом. Иначе бы вы исчезли в этом доме навсегда.

– Он отказался помогать мне в поисках моего друга, и сказал, что мы его вышвырнули из своего дома. Но я его видел впервые и в доме у нас он не появлялся.

– Вы уверены? А вы подумайте.

– Быть может... Мы садились ужинать, я произнёс Dankgebet, а жена попросила защиты у пресвятой девы. Тут хлопнула дверь и... и всё.

– Вот, видимо так вы закрыли ему дверь. А вы не могли произнести его имя? Случайно?

– Да как? Я же не знал не то что имени, даже про его существование не знал, хотя, конечно, легенду о Гаммельнском крысолове все знают.

– Кто-нибудь из ваших домашних мог сказать что-нибудь вроде: сейчас найду халат и спущусь?

– А ведь правда! Уходя из дому на поиски, я окликнул жену. Я крикнул: "Пойду, найду Хорста!"

– Этого достаточно. Он явно проник к вам в дом, но у вас там оказался очень сильный защитник. Искренняя любовь – надёжное средство от таких существ. Собственно, почему я так смело теперь с вами это обсуждаю... Я сходил на место, где было его жилище. Лоза ничего не обнаруживает. Но на всякий случай предлагаю поставить там маленькую часовню. Не думаю, что для предупреждения его вторичного появления необходимо устраивать целый храм, достаточно вложить от души побольше искусства и старания. Да и в память о произошедшем. О вашем друге и о семье Вернеров.